class="p1">— Не надо, воевода, — подал голос княжич. — Я счел уже. Четыре сотни и полусотня без пяти человек воев. Ну и монастырских сотня и тоже полусотня без пяти. Всего выходит шесть сотен без десяти воинов.

— Шустер ты цифирь считать, княжич! — восхитился Епифан. Уж искренно восхитился, или подольститься решил? Не понять.

Щеки Андрея вспыхнули румянцем от похвалы.

— Молодец, отрок, — тоже счел нужным похвалить смышленого княжича и Ратислав. У него-то со счетом во времена оны не ладилось, за что и получал от учителя-монаха частенько березовой каши. — Значит шесть сотен у нас. Давайте теперь подумаем, куда их поставим. В какой части города. Делить ли будем, купно ли держать… Кто как мыслит? — Ратислав обвел взглядом собравшихся начальных людей. Говорить первым никто не спешил. — Ну, так кто первым слово скажет?

Первым молвил Епифан. Опять по старшинству. Вот только путного ничего не сказал. Погладив бороду только и изрек:

— Ты воевода, тебе и решать…

— Понятно, — усмехнулся Ратьша. — Еще кто скажет?

Войсковые воеводы молчали, гуляя глазами по столешнице. Сказал неожиданно для Ратислава Прозор:

— Надо плясать от того, в какое место города татары бить будут.

Ратьша кивнул, подбадривая: исполнителей его воли хватает, а надо что б понимали, что делают, для чего, чего делать будут, если его Ратьшу убьют. Кивнул еще раз.

— Давай, давай, говори, слушаем тебя.

— Так вот, — продолжил монах, — если рассудить, то на откос татары точно не полезут: высоко, круто, скользко. Там от них и малые силы отмашутся. Кром тоже хорошо укреплен. И откосами и стенами. Да и возьмут его, что толку — меж ним и Средним городом Межградье, а через него перелезть тоже не просто.

Прозор, кашлянул, прочищая горло. Продолжил.

— Со Средним городом то ж мороки много: с одной стороны окский откос, со второй Межградье, с третьей — овраг с Серебрянкой. А коль и возьмут, меж ним и Столичным градом стена и ров.

Прозор замолчал, огляделся. Все его внимательно слушали. Ратьша опять покивал подбадривающе.

— Так что получается, силу пробовать они будут на Столичном граде. И, видать по всему, с Исадской стороны. С юга если и ударят, то только разве у Южных ворот, где низко. Там могут…

Епископский сотник опять замолчал. Подождав немного и поняв, что продолжения не будет, Ратьша сказал:

— Что ж, резонно. Я тоже мыслю, что ударят по Столичному граду с юга, или с восхода. А, может, и там и там — воинов у татар много, на все хватит. Потому делать будем так: разделимся на три части. Одна будет стоять у Южных ворот. Где-нибудь у Успенского собора. Пойдешь туда ты, Прозор со своими полутора сотнями. Делить вас не буду. Начальником над людьми тебя оставлю. Человек, как понял, ты бывалый и воины твои тебя знают. Теперь с остальными.

Ратислав повернулся к пятерым войсковым сотникам.

— Епифан с Гаврилой встанут близ Исадских ворот. Старшим — Епифан. — Грузный сотник кивнул. — Бирюк и Влас близ Ряжских. Старший Бирюк. — Кивок. — Себе оставляю сотню Дарко. Помогать буду тому, у кого совсем жарко станет. Место себе определяю близ пресечения Борисоглебской улицы и Ряжской. Оттуда смогу быстро помощь оказать любому из отрядов. Дальше.

Ратислав взял глиняную кружку со сбитнем, отхлебнул, поморщился — остыло. Продолжил:

— Сносится будем через посыльных, потому начальным под рукой не менее трех воинов свободными держать и при добрых скакунах. Лошадей с собой на место берите обязательно. Что б у каждого была — может статься во многие места поспевать придется. И места могут оказаться не близкие. Это мы так рассуждаем, куда татары ударят, а что они кумекают, кто знает.

Ратьша помолчал. Оглядел сотников. Спросил:

— Ясно ли?

— Ясно, воевода, — закивали те.

— Ну, а раз ясно, нечего тянуть. Собирайте людей, берите лошадей и двигайтесь по назначенным местам — вдруг приступ. Хоть хан Гунчак и говорит, что пока изгородь вокруг града татары не возведут, на копье пробовать не будут, но кто знает. Береженого бог бережет.

Воеводы, кроме Дарко, поднядись из-за стола, отдали легкие поклоны.

— Ступайте, — кивнул им Ратьша. Добавил уже вслед. — С оружием попробую договориться. На постой встанете, где понравится — чаю, потеснятся хозяева заради защитников. С готовкой снеди распорядится тиун. Пришлет к ужину баб-кашеварок.

— Вот это славно, — расплылся в улыбке Епифан, славившийся своим чревоугодием. — Горячая еда — первое дело для воина.

Сотники вышли, скликая своих людей из гридницы. Вои, поднимаясь из-за столов и вставая с пола, застеленного соломой, потянулись за ними. За столом остались Ратьша, Дарко, Гунчак и княжич Андрей. Меченош из-за двигающихся к выходу воинов видно не было. Видать уселись куда-то за дальний стол. Ждать их не пришлось. Подбежали, встали рядом, ожидая распоряжений. Первуша и второй меченоша княжича, тот, имени которого Ратьша не знал, что-то дожевывали.

— Опять не поел толком, — обращаясь к Первуше, недовольно буркнул Ратислав. — Иди доешь, не горит.

— Не, я все, — мотнул головой парень. — Наелся. — И в доказательство своих слов похлопал себя по животу.

Глава 20

Выйдя на улицу, сразу окунулись в сумерки — короток зимний день. Княжий двор озарялся бьющимся под ветром пламенем факелов. А заходили в гридницу, тихо было, подумал Ратьша, кутаясь в подбитый мехом плащ. Мороз, да еще и ветер… Сразу вспомнились русские невольники, работающие сейчас под стенами города. Без нормальной зимней одежи, без обогрева. Да и без еды, скорее всего. По спине продрало холодом, а в душе всколыхнулась ярость.

Во дворе стояла все та же сутолока, что и днем: бегали посыльные, бестолково толкались ополченцы, видно, получавшие оружие из княжеских запасов, садились на конь люди сотника Дарко. Садились, становились по въевшейся в кровь привычке по двое и шагом выезжали со двора. К Ратиславу подъехал Дарко.

— Так мы встаем на пересечении Борисоглебской и Ряжской? — переспросил он, сдерживая гарцующего, застоявшегося коня.

— Там, — кивнул Ратьша. — Дворы для постоя подберите попросторнее. Кони что б были всегда под рукой.

— Понял, — кивнул сотник и дал шпоры жеребцу. Тот приподнялся, было, на задние ноги — горяч, но усмиренный ударом кулака промеж ушей, встал на все четыре и вскачь понесся со двора, распугивая ополченцев.

Ратислав направился, было, к коновязи, но, не доходя, встал, обернулся к идущим позади Гунчаку, Андрею и меченошам.

— Поднимусь, пожалуй, в княжьи покои, доложусь чего сделали, может, какие еще распоряжения князь Юрий отдаст. Ну и новости узнаю. — Глянул на княжича Андрея, сказал ему. — Коль чего надо с собой взять, поднимись к себе, возьми. Кто знает, как сложится, может так нажмут